Пора нам всем – и детям, и взрослым – перестать быть заложниками неграмотного и алчного управления школой. Задачи ставятся безграничные, но ресурс исчерпан. В первую очередь – ресурс учителей, которые умирают на работе и не защищены ни законом, ни
корпоративными правилами, считает педагог Марина Балуева.
Марина Балуева, педагог – специально для “Новых Известий”
В России понятия претерпевают порой сложные метаморфозы, которые находят отражение в языке, производящем уточняющие неологизмы. Так, приватизация превратилась в «прихватизацию», а демократия в «дерьмократию». Я часто спрашиваю себя: во что превратится «оптимизация»?
Конец ноября 2017 года. Читаю в новостной ленте. «В Мурманском Международном Лицее во время открытого урока умер преподаватель истории из Кандалакши, сообщают Новости Мурманской области. Во время открытого урока преподаватель упал в обморок. Учеников вывели из класса, преподаватель ОБЖ стал оказывать первую помощь. Учеников попросили вызвать скорую помощь. При первом звонке оператор спросил возраст пациента, но никто из учеников не смог дать точного ответа, и трубку повесили. Второй раз вызвали скорую, но преподаватель уже не подавал признаков жизни. Скорая приехала после второго звонка через полчаса. Преподавателю было 63 года. Сейчас по данному факту проводится проверка». В комментариях к этой новости приводится аналогичный пример: смерть учительницы во время открытого урока русского языка. Несколькими днями позже читаю в новостях: в Тольятти 12 декабря 1917 года во время урока умерла учительница начальных классов.
Вспоминаю, как несколько лет назад в школе, где я работаю сейчас, завуч перешла в состояние комы прямо на рабочем месте. Вызвали скорую. Через два дня пятидесятилетняя женщина умерла в реанимации. В тот период как раз внедрялись безумные первые варианты рабочих программ (600 страниц!), да ещё и дома у неё не было отдыха: родился внук.
В школе, где я работаю, горе потери на некоторое время сблизило работников и работодателя, и нам выболтали шокирующую секретную информацию: да, в периоды аттестаций, реорганизаций, проверок увеличивается количество инфарктов, инсультов, клинических переутомлений, иногда с летальным исходом. Такую статистику озвучивали на закрытых совещаниях школьных администраций. Советовали директорам быть «помягче» с учителями.
Советовать администрациям быть помягче, скрывая правду от самих учителей – это примерно то же, что советовать людоеду быть помягче с его будущим обедом. Ведь гигантский бюрократический аппарат сегодня не только осваивает (или присваивает) деньги, отпускаемые на образование, и поэтому не только вынуждает учителей работать большее количество часов в худших условиях , но и заводит адскую карусель планово-отчетной, псевдотворческой и псевдонаучной (напомним, и бесплатной) деятельности педагогов, призванную оправдать существование контролирующих и проверяющих вместе с их немаленькими зарплатами. Что касается школьных администраций, то НСОТ (новая система оплаты труда) позволила им беспрепятственно и узаконенно перекладывать учительские деньги себе в карман, опять же увеличивая интенсивность учительского труда, оплачиваемого по-новому.
Поэтому призывать чиновников заботиться о здоровье учителей – дело бессмысленное. Далеко в прошлом остались директора, понимающие ценность человеческого ресурса и потому заботливые к учителям. Новая реальность выковала новый тип школьного администратора – безжалостно-бухгалтерский. Хотела сказать безжалостно-расчетливый, но исправилась. Все-таки в расчете есть нечто рациональное. Потому что даже не сентиментальный хозяин будет из расчёта беречь рабочую скотину. Жёстокий бухгалтер жесток бессмысленно, видя только сиюминутную выгоду.
Впрочем, призывы к «мягкости» дали некоторый результат. Уже после того трагического случая в школе, где я работаю, завели для учителей нечто вроде кружка лечебной физкультуры. А ещё через некоторое время , уже по всей стране были введены обязательные медицинские профосмотры, поставив учительство в один ряд с другими особо опасными профессиями. На том дело и кончилось. Профосмотры ныне предельно формальны и потому совершенно бессмысленны. Кроме того, своей бессмысленной унизительностью они дополняют депрессивный стиль управления учителями. А лечебная физкультура – так до неё ведь еще дойти надо, и тут, чем больше нагрузка, тем меньше возможности.
Зато карусель продолжает крутиться. Фантазия чиновников не иссякает. Они в поте лица придумывают всё новые поводы для головной боли учителям: проверки, экзамены, контрольные, мероприятия, конкурсы, условия аттестации, фестивали открытых уроков, новую «систему учительского роста». Их рвение понятно: чиновникам их фантазмы щедро оплачиваются из бюджета образования. Это у учителей без каких либо компенсаций отнимается здоровье.
К чему все это говорю? А к тому, что не надо учителям рассчитывать на «милосердие» свыше. Пора уже самим солидаризироваться, осознавать свои профессиональные групповые интересы. И вставать на защиту – себя , своего здоровья, благополучия своих семей, своих коллег – и детей, которых мы учим. Потому что детям тоже очень плохо от такого положения дел. Безграмотность учителей в отношении собственного здоровья неизбежно проецируется на детей. Перегрузки детей и депрессивный характер обучения вытекают оттуда же. Если можно так поступать со взрослыми, то почему аналогично, хоть и более умеренно, нельзя поступать с детьми? Разница только в масштабах, суть одна – насилие и дезорганизация труда.
2. Существа без потребностей
«Хозяйке за день приходится минимум 15 раз поднять руки с продуктами и посудой, 7 раз присесть перед холодильником и духовкой. Экспериментатором за 4 часа работы было зафиксировано 13 движений левой рукой и 85 правой. За это же время на кухне хозяйка проделывает путь в 5-6 км». Это из учебника по домашней экономике для учеников 7-8 классов. Пассаж призван возбудить у детей сочувствие к домашним хозяйкам, чтобы дети осознали, насколько серьёзен этот труд. А данные взяты из исследований, которые проводились по заказу компаний, создающих квартиры и кухонную мебель. Помнится, приблизительно в эти годы и появились встроенные духовки, к которым не надо наклоняться.
В старые времена такой подход назывался научной организацией труда. В Советском Союзе научная организация труда была повсюду: в промышленности, в науке, в проектировании и сельском хозяйстве. И, кажется, только школьного учителя обошло стороной это благо. Ни мебель, ни расписание не подвергались даже тогда научной организации. А сегодня это и вовсе забыто. Я смотрю на стол школьника: там крючок для рюкзака. Проектировщик знал, что у школьников рюкзаки с книгами и тетрадями. Это было записано у него в техническом задании. Но ни разу за все время работы в школе я не видела учительский стол с местом для сумки учителя (этой пресловутой сумки с тетрадями, папками, конспектами). Эту сумку всегда некуда поставить, она обычно пристраивается где попало и часто мешает. Я привела неброское, но точное свидетельство того, что в техническом задании российского проектировщика школьной мебели учитель отсутствует как личность с потребностями. Здесь для сравнения уместно вспомнить катающиеся по классу специальные стульчики финских учителей. Чтобы финский учитель мог спокойно подъехать к каждому ребёнку и поработать с ним индивидуально, при этом сидя рядом! Не стоя, не изгибаясь, не волоча за собой стул, как это делает российский учитель, а комфортно для себя, экономя силы. Это наш учитель – человек без потребностей.
Правила техники безопасности для российских учителей касаются в основном обращения с электроприборами или взрывчатыми веществами. Школьные СанПиНы для взрослых регламентируют только количество туалетов для взрослых в школьном здании. Впрочем, и эта норма чаще всего не соблюдается. Для сравнения – СанПиНы офисных работников регулируют и величину столовой на количество работающих, и организацию рабочего места.
Нигде и ничем не регламентируется учительский стресс, напряжение умственного труда, сенсорная нагрузка. То есть именно те факторы, которые при беспорядочном к ним отношении провоцируют инфаркты, инсульты, клиническое переутомление, депрессию.
Ничем не защищён сегодня учитель – ни совестью работодателя, ни нормативами. Только собственный здравый смысл и воля к жизни ему помогут.
3. Задачи безграничны, ресурс вычерпан
Количество исследований в области особенностей учительского труда невелико по сравнению с исследованиями новых «педагогических технологий». Предположительно, такая ситуация диктуется госзаказом. В этих многочисленных «технологиях», которые активно пропагандируются в последние годы, вдохновляя чиновников на написание новых диссертаций и внушая всем прочим идею о том, что обучать можно на «раз-два» в режиме робота, в этих «технологиях» исполнитель – фигура абстрактная. Что по умолчанию делает исследования такого рода нерелевантными. Ибо исполнитель – часть всякой технологии. Впрочем, и дети (объект воздействия) там упрощены до предела. Но это никого не волнует. Ведь обещан рай по дешёвке, а отношения между учителем и учеников провозглашены субъектно-субъектными, даром, что кроме названия ничего не изменилось. Кто ж на это не клюнет? Все поверят выспренным наукообразным речам. Ну, разве кроме тех, над кем производится эксперимент. А их не спрашивают.
Среди немногих работ, исходящих из понимания того, что учитель – это ключевое звено образовательного процесса, выделяется труд кандидата психологических наук, специалиста по психической адаптации А.В. Осницкого «Проблемы психического здоровья и профессиональной дезадаптации учителей средних школ». В этой главе монографии, посвящённой психическому здоровью и адаптации личности, описываются профессиональные деформации учителя, вскрываются причины этого явления и влияние педагогических профдеформаций на детей.
Уточним, что под профдеформациями мы подразумеваем личностные изменения, возникающие как следствие дезадаптации к внешнему давлению на рабочем месте.
По аномалиям личности среднестатистического учителя не прошёлся в нашем обществе только ленивый. Это и монологизм речи, и деспотизм преподавания, и привычка повторять одно и то же в режиме заведённой пластинки, и моральная амбивалентность. Профдеформации – сама по себе важная тема, но со здоровьем связана косвенно. Однако, для данного материала важен факт, что корни как профдеформаций, так и нарушений здоровья у учителей одни и те же. Поэтому уместно здесь привести некоторые данные из монографии А.В. Осницкого.
Ученый, опираясь на результаты социально-демографических исследований, считает, что по степени психологической напряженности «нагрузка школьного педагога в среднем больше, чем нагрузка руководящих работников различного уровня». Исследователь рассматривает виды работ, а также требования, предъявляемые к учителю обществом и администрациями учебных заведений , цитирует методические пособия там, где сказано, каким должен быть «настоящий учитель» по мнению различных теоретиков и философов образования. Промежуточный итог следующий: «Обобщая результаты исследования количественной и качественной сторон педагогической деятельности, можно сделать вывод о неадекватности существующих требований к труду учителя реальным психическим и физическим ресурсам человека».
Данный вывод очень важен для понимания того, что является ведущим фактором, негативно влияющим на здоровье и личность учителя. Становится очевидным, что ни сам по себе бумагооборот, ни само по себе плохое поведение «современных детей», ни сами по себе нарушения трудовых прав, ни ограничения академических свобод не являются еще причиной , разрушающей вместе с учителем все наше образование. Но комплексное воздействие всех этих факторов на основе волюнтаристского управленческого подхода, без какого-либо подсчета или исследования реального положения дел – вот, что делает российскую школу токсичной и деструктивной в своей основе, сколько бы ни проводилось «новаций». Ученый продолжает: «Таким образом, учитель практически постоянно находится в ситуации незавершенности ежедневных рабочих задач».
Последнее особенно важно. Фактор незавершенности может показаться несущественным. Но только не для психотерапевта. Именно незавершенность ежедневных задач является причиной возникновения хронической тревожности, а следом за ней идут неврозы, срывы, депрессии, заболевания сердечно-сосудистой системы и ЖКТ. Именно хроническая незавершенность дел побуждает «работать и работать», отказывая себе в отдыхе, двигаясь семимильными шагами к клиническому переутомлению. Добавим сюда чувство вины, неизбежно возникающее от незавершенности задач, оговорим, что чувство вины усугубляется вследствие заведомой невозможности освоить все необходимые «компетенции» – от «владения терминологией ФГОС» до таинственного магнетического «профессионализма» в управлении классами девиантного поведения , – и станет полной картина манипуляции учителем.
Ошибка в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Shift + Enter или Отправить.
Добавить комментарий